Мы наказываем, потому что:
1. Даже угроза наказания мгновенно останавливает плохое поведение, если мы собираемся ее выполнить, а потом, если будет необходимо, усилить наказание. Наказывать нас научили люди, не знакомые с результатами новейших исследований.
2. Мы напуганы, чувствуем себя беспомощными, наказание позволяет нам чувствовать, что мы что-то предпринимаем. В состоянии возбуждения мы чувствуем, что это необходимо, и воспринимаем ребенка как врага.
3. Нам больно или мы гневаемся. Нас «понесло».
4. Мы не знаем других способов добиться от детей хорошего поведения. Это облегчает наше разочарование и обиду и дает почувствовать, будто мы справляемся с ситуацией.
5. Мы придерживаемся ложного убеждения, что, если не заставить ребенка вести себя хорошо, он будет манипулировать нами и не слушаться.
6. Нас самих наказывали, и, поскольку мы стремимся узнать обе стороны любых отношений, теперь мы таким же способом воспитываем своих детей, думая, что именно это и должны делать родители.
Нас наказывали, и, так как боль от того, что нас обидел самый дорогой человек, была слишком сильна, мы ее подавили. Однако подавленные эмоции не исчезают, а давят изнутри, побуждая нас снова проживать эту ситуацию, но уже сменяя роли. Поэтому родители, которых били в детстве, часто сами применяют рукоприкладство, если только они не размышляли над этим и не осознали, как чувствовали себя.
То есть мы наказываем, потому что нас так учили и потому что на короткое время это работает. Но, кроме того, мы так поступаем, чтобы разгрузить свои собственные негативные чувства. На самом деле я поспорила бы, что в большинстве случаев мы бьем не для того, чтобы управлять поведением ребенка – поскольку это все равно не помогает надолго, – а для того, чтобы справиться с собственными эмоциями. Мы наказываем детей вместо того, чтобы взять на себя ответственность за свой гнев и привести себя в спокойное состояние. Рукоприкладство помогает нам снять свои тревоги и обиды и почувствовать себя лучше.
Но вы думаете: «Но ведь нужно же иногда поправлять ребенка!» Да, это абсолютно верно. Но способы исправления всегда более эффективны, когда они идут от любви, а не от гнева.
Когда мы находимся под влиянием стресса, когда у нас вспыхивает режим «сражайся или беги», дети кажутся нам врагами, и мы стремимся победить, а не научить. В спокойные моменты каждый родитель с этим согласится.
Если вы немного нервничаете по этому поводу, я вас понимаю. Если считать наказание единственным способом влияния на ребенка, то мысль о том, чтобы отказаться от него, кажется пугающей. Что же еще нам делать, чтобы добиться послушания, если мы откажемся от угрозы наказания?
Вы удивитесь, но есть тысячи родителей, которые, как и я, воспитывали детей без лишения их чего-то, без прекращения общения с ними на время, без любых иных методов физического воздействия и чьи дети стали прекрасными подростками и взрослыми людьми. Они не совершенны; так же, как другие несозревшие еще человеческие существа, они делают ошибки. Но им никогда не надо было угрожать, чтобы добиться послушания. Почему? Потому что дети сами хотят делать правильный выбор, тот выбор, к которому мы ведем их год за годом. Они знают, какой выбор правильный только тогда, когда родители подавали им пример и разговаривали с ними об этом. Они хотят делать этот выбор, потому что чувствуют глубокую связь со своими родителями и не хотят их разочаровывать. И поскольку они научились справляться со своими чувствами, они не поддаются импульсам, которые могут сбить их с пути.
По сути, цель «дисциплинирования» ребенка – воспитать самодисциплинированного человека, который берет на себя ответственность за свои действия, т. е. способен исправлять неправильные поступки и не допускать их повторения, независимо от того, есть ли рядом авторитетная фигура.
